«Два метра товару»

Нина Михайловна Макаревич из Ордынского отметила свое 95-летие. Ее тепло поздравили представители администрации поселка и социальной службы района, передав слова признательности от главы района, губернатора и Президента РФ.

 Родилась она в Ордынском, но в тридцать пятом овдовевшая Аксинья Никифорова с единственной дочкой перебралась в Коченевский район, где они и обосновались на третьей ферме совхоза «Верх-Карасукский».

 – Перед войной я успела только пять классов закончить, – рассказывает Нина Михайловна. – Но зато училась, как сейчас бы сказали, на одни пятерки, а тогда просто ставили «отлично». Каждый год мне вручали похвальную грамоту, а в третьем классе подарили два метра товару.

 – ???

 – Ну,  материал, платье потом сшили мне. Помню, когда уже замуж вышла, работала дояркой, пришли на ферму девчонки, школьницы, и говорят, мол, тетя Нина, мы архив школьный разбирали, журнал нашли за пятый класс. Стали фамилии читать, смотрим – Нина Никифорова. Так одни отличные оценки у вас! Да, говорю, учиться мне интересно было, все хотела знать. Если бы не война…

Война преподнесла пятикласснице суровые уроки жизни, научила до седьмого пота работать в поле и на животноводческой      ферме. Но война же и сберегла для Нины жениха. Василий Макаревич прошел фронтовыми дорогами до Берлина, в сорок шестом демобилизовался. Приехал на третью ферму, определился в скотники. Работали с Ниной Никифоровой на одном гурту, там и познакомились. Ему было тридцать, ей девятнадцать. Но разница в возрасте никак не сказалась на семейной жизни: в доме царили мир да любовь, новый день встречали с радостью. Но все же беда не обошла счастливый дом: едва второму сыночку исполнилось десять месяцев, заболел и умер. Остались сын и дочь, потом еще сын родился.

 – Я дояркой в совхозе работала, – продолжает Нина Михайловна, – и в пятьдесят девятом заболела бруцеллезом. И, по-моему, не молоком от больной коровы заразилась, а другим каким-то путем. Но это не так уж и важно. Главное, таблетками меня отравили, когда лечили от бруцеллеза. Хорошо, вовремя спохватились, в город отвезли, переливание крови сделали. А то ведь и детки могли сиротами остаться, да и Васю жалко. Слава Богу, обошлось. На ферму уже не вернулась, на разные работы пошла. А дояркой я хорошей была. Помню, как-то собрание на ферме было, я уже не доила коров. А как раз машинное доение началось. Объявляют, что в передовиках Дрокина, она 400 литров доит в сутки. Спрашиваю, сколько у нее коров. Оказывается, пятьдесят. А я, говорю, от семнадцать по два центнера в сутки надаивала, причем вручную. Кто поверил, кто – нет. Но что было – то было. У меня и медаль за освоение целинных земель есть, зря бы не дали. Это теперь я слепая да глухая, а тогда… Я всегда старалась на совесть работать, чтобы стыдно не было. А вот Вася мой заболел, рак у него признали. Шестьдесят семь лет всего и прожил. Говорит, схоронишь меня, Нина, уезжай отсюда, все разваливается. И вот в восемьдесят третьем году, весной, купила я за пять тысяч домик в Вагайцеве, а в ноябре Васю схоронила и переехала. Тридцать лет прожила в том домике,  он и по сей день стоит, люди в нем живут. Только, говорят, огород в речку ушел наполовину. А в 2013 году мне как вдове фронтовика эту квартиру дали, живем с дочкой.

 – Нина Михайловна, у вас прекрасная память, столько лет прошло, а рассказываете так, как будто вчера было.

 – Память хорошая, да. Помню даже, как тетка Васина, они ведь белорусы были, борщ варила. Расскажу сейчас. Без картошки варила. Кислая капуста обязательно и свекла. Вкусно. Я-то с картошкой варила, а муж иногда попросит, как тетя Соня варила. А еще она колдуны научила меня делать. Это вообще просто: натолку картошки с яйцом, котлетки сделаю, в муке обваляю и жарю на сковородке.

 – Мама, а помнишь, бабушка Аксинья шарики пекла? – вступает в разговор Мария Васильевна. – Такие вкусные! А так и не выдала кулинарного секрета…

 – Да, иной раз как начнешь вспоминать, сколько всего было! Вот все помню, а лекарство выпить забываю, – вздыхает женщина. – С возрастом и болячки всякие пришли. Я ведь и сына схоронила, это уже второй после того, маленького. Жить да жить бы еще. А что сделаешь? У каждого свой век. А на моем-то веку разные люди встречались, но больше хороших. Знаете, каких людей я не люблю? Тех, кто водку пьет. От нее все напасти. У нас дома никогда водки не бывает, ну ее к лешему!

Нина Михайловна вдруг о чем-то задумалась. Кажется, пытается что-то увидеть невидящими глазами, и непонятно: в прошлое ли возвращается, или в будущее пытается заглянуть…